Нужен ли нам Шекспир и Моцарт
(на правахъ манифеста)
"культура нас утюжит и гробит"
Козьма Прутков. Из неизданного
ДОЛОЙ ПУШКИНА С КОРАБЛЯ СОВРЕМЕННОСТИ (!)
Нет, мы не подписываемся под этим
заявлением. Смешно было бы в новый fin de sciecle
повторять "ошибки" прошлых: авангардистов,
футуристов и сердитых молодых людей.
Но,
определенно, что все те,
кто определяет традиционную академическую
культуру века нынешнего, в свое время были
неизвестны
непризнанны и забыты
Не говоря уже об идолах сегодняшнего
авангарда (Хлебников, Арто, Беккет и иже с ними),
которые трудились во времена расцвета искусств,
занимаясь поиском новых ритмов, новых слов, новых
звуков, новых цветов - то, что называется
"поиском новых форм", но и старые мастера, а
ныне классики при жизни прозябали в нищете и
безвестности. Моцарт умер, всеми забытый и
похоронен в общей могиле, Баха при его жизни
считали великолепным музыкантом-исполнителем и
второстепенным сочинителем музыки, Модильяни
при жизни не продал ни одной картины... Стоит ли
продолжать? Вывод неизбежен: общество
со-временное художнику не в силах оценить его
значение. Вероятно, и здесь применима теорема
Курта Гёделя, согласно которой, нельзя описать
систему, пользуясь её же собственным языком.
Нужно подняться выше, чтобы увидеть всё как бы со
стороны (в лучшем случае сверху - с высоты
птичьего полета!). Время само расставляет все по
своим местам. Эта истина, казалось бы банальна, но
нет и здесь надо присмотреться повнимательней:
сначала на поверхности появляются крупные
фигуры, которые постепенно приобретают блеск
славы, затем имена помельче, что называется из
"второго эшелона". Зачастую многие артисты,
ставшие объектом пристального внимания,
"тянут" за собой в поп-культуру и тех, кто
малоизвестен широкой публике. Так Сальвадор Дали
заставил любителей искусства вспомнить забытого
Мессонье, сюрреалисты оживили умершего
Лотреамона, превратив его имя в одну из икон
авангардизма ХХ века. Антонен Арто, равно как и
некоторые другие привлек внимание европейцев к
культуре Африки и Востока. (...)
Собственно говоря, речь
здесь идет о другом, о действительно подлинной
оценке художника и его творений. На практике мы
имеем дело с жалким суррогатом, как то
общественное мнение, общественное признание и
место в сложившейся системе культуры, в сущности
в поп-культуре, ибо что Рабыня Изаура (U-Kultur),
что Карлхайнц Штокхаузен (E-Kultur)
одинаково испорчены авторитарностью, а точнее
отношением к ним субъекта/реципиента, который и
порождает Idola Theatri. Не отсюда ли эскапистская
реакция особо нервных и тонких художников (Рембо,
Сэлинджер, Питер Хэммил - все те носители тихой
славы) болезненно реагирующие на отношение к ним
толпы почитателей?
С другой стороны Кто
может дать истинную оценку творениям души и
измерить духовный рост Художника?
* * *
Что же до манифеста, о котором было объявлено в афишах спектакля, то Фи! Мы отказываемся от него, ибо что есть Манифест?! всё та же фикция, в которую играют люди, и от которой они путем революции пытаются отказаться и вырваться на свободу, свободу от условностей, от традиции, и в конечном счете мнимую, потому что человек и есть модель свободы в миниатюре. Всё остальное - фикция. Как сказал один из наших:
я теперь сумасшедший поэт
я стихов не пишу
вот поэтому я - сумасшедший
и мы выбираем свой путь, опасный как военная тропа, путь между выбором Рембо, Жермена Нуво, Сэлинджера и между вытворением искусства. Путь, острый как лезвие бритвы над пропастью во ржи.
АРДО РАКОВЕЧ
Санкт-Петербург, 12 ноября 1995
